Бремя страстей человеческих

Она была очаровательной женщиной; все так утверждали – адвокаты и их жены, биржевые маклеры и подававшие надежды юные политики; ох, какая это была очаровательная женщина! Она заставляла меня ходить в церковь во фраке и в цилиндре, водила на концерты классической музыки, особенно же она любила воскресные лекции.

Когда-то он представлял себе любовь как блаженство, которое охватывает вас и превращает весь мир в весенний сад; он ожидал несказанного счастья, но то, что он чувствовал сейчас, вовсе не было блаженством; его мучил душевный голод, неутолимая тоска, горечь, какой он еще не испытывал никогда. Он хотел вспомнить, с чего это началось, но не смог.

Он скрепя сердце покорялся пожиравшей его страсти. Он знал, что все человеческое преходяще и потому рано или поздно всему должен настать конец. На это он возлагал все свои надежды. Любовь точила его, как червь, высасывала все его жизненные соки; она поглощала все его существо целиком, не оставляя ему ни других радостей, ни других интересов.

С ней он не был счастлив, но вдали от нее чувствовал себя совсем несчастным.

Неужели он так и не избавится от своей страсти? Несмотря ни на что, где-то в глубине души навсегда притаилась непонятная, проклятая тяга к этой подлой женщине. Любовь к ней причинила ему столько страданий, что он уже никогда не избавится от этой любви. Только смерть наконец утолит его желание.

Она посмотрела на него с чуть приметной улыбкой в уголках рта: улыбка была у нее больше в глазах.

- Понятия не имею, откуда берется любовь, но откуда бы она ни бралась, в ней-то все и дело, а если ее нет, нельзя ее вызвать ни лаской, ни великодушием, ни чем бы то ни было еще.

- Но вот что я приметила: люди никогда не накладывают на себя руки из-за любви, как надо было бы ожидать, если послушать писателей; люди кончают с собой потому, что им не на что жить. Ума не приложу, отчего это так бывает.
- Может, потому, что деньги важнее любви, - неуверенно сказал он.

Он вспоминал, как страстно ее любил, и удивлялся, что сейчас совершенно к ней равнодушен. Мысль о такой перемене причиняла ему тупую боль. Стало быть, все его страдания были напрасны.

«У меня подлый характер, - говорил он себе. – Я так жадно мечтаю о будущем, а когда оно настает, испытываю одно разочарование».

Они действуют так, как подсказывают им чувства, но чувства могут быть хорошими или дурными, и только от случая зависит, приведут ли они человека к удаче или к поражению.

Разгадка не имеет никакого смысла, если вы не нашли ее сами.

- Какая страшная штука любовь, верно? – сказал он. – Подумать только, что люди хотят любви!

- Увы, так всегда и бывает, - сказал он. – Один любит, а другой разрешает, чтобы его любили...

Пусть дело кончится катастрофой – ему все равно. Когда у него появлялась какая-нибудь мысль, она завладевала им целиком, ни о чем другом он не мог думать; к тому же он отлично умел убеждать себя в правильности того, что ему хотелось.

...главное – это любить самому, а не быть любимым.

Она остановилась. Они дошли до угла, где всегда прощались.
- Можешь убираться. Вовсе не желаю, чтобы ты тащился за мной до самой двери.
- Я не уйду, пока ты меня не простишь.
- Господи, как мне все это надоело!

Она была безжалостна. Он взглянул на ее шею и подумал, как хорошо было бы полоснуть по ней ножом, который она ему подала. Он уже достаточно хорошо знал анатомию, чтобы сразу найти сонную артерию. И в то же время ему так хотелось покрыть поцелуями ее бледное, узкое лицо.

Он был еще неопытен, не то он бы знал, что, имея дело с женщиной, куда лучше принимать за чистую монету даже самую явную ложь.

Он понял, что добро и зло – понятия относительные и люди просто приспосабливают эти понятия к своим целям.

Долой узаконенные представления о добродетели и пороке, о добре и зле – он сам установит для себя жизненные правила. Да и нужны ли какие-нибудь правила вообще? Это еще следовало выяснить.

Он научился сохранять внешнее спокойствие, владеть собой при любых обстоятельствах, не выставлять напоказ своих переживаний.

Человек куда больше учится на ошибках, которые он делает по собственной воле, чем на правильных поступках, совершенных по чужой указке.

Мне противны люди, которые презирают деньги. Это либо лицемеры, либо дураки. Деньги – это шестое чувство, без него вы не можете как следует пользоваться остальными пятью.

Последнее время его грызла мысль, что, раз человеку дана только одна жизнь, ему нужно добиться в ней успеха; но под успехом он подразумевал не деньги, не славу; он еще не очень отчетливо понимал, что это такое – может быть, богатство переживаний или наиболее полное проявление своих способностей.

Бросившись на траву, потянувшись, как только что проснувшееся молодое животное, он почувствовал, что журчащие струи, тихо дрожащие от ветерка тополя, голубое небо над головой – все это невыносимо прекрасно. Он был влюблен в любовь. Закрыв глаза, он почувствовал прикосновение теплых губ к своим губам, касание нежных рук, обвивших его шею.

Самое важное в жизни – это уметь рисковать.

Я верю, что жизнь человека должна быть полна самых неожиданных приключений, что надо сгорать в испепеляющем огне, рисковать, смотреть в глаза опасности.

На свете только две вещи оправдывают человеческое существование – любовь и искусство.

Как мало похожа действительность на то, о чем мы мечтаем.