Когда можно сказать, что знаешь человека? Может, лишь после того...
Когда можно сказать, что знаешь человека? Может, лишь после того, как постигнешь, что это невозможно, и смиришься с этой невозможностью, и, наконец, уже и не хочешь его узнать. Но тогда то, чего ты достигаешь, — уже не знание, а просто своего рода сосуществование; и это — тоже одна из личин любви.
— Если вы не поможете мне уйти, меня могут тут продержать еще много дней...
— Если вы не поможете мне уйти, меня могут тут продержать еще много дней. Вы же знаете эти больницы. Отнимают у человека одежду, и он беспомощен как младенец.
Легче сбыть макулатуру, когда тебя знают...
Легче сбыть макулатуру, когда тебя знают, чем гениальное произведение, когда твое имя никому не известно.
Этим методом я уже часто разрешал трудные проблемы...
Этим методом я уже часто разрешал трудные проблемы. На первой стадии я рассматриваю тот или иной шаг как чистую гипотезу, а на второй уже считаю первую стадию твердым решением, от которого нельзя отступиться. Рекомендую эту технику всем, кому решения даются с известным трудом.
Я вспоминал ее жесты, и как она нервно брала в руки то шарик, то ожерелье...
Я вспоминал ее жесты, и как она нервно брала в руки то шарик, то ожерелье, вспоминал изгиб ее бедра, когда она лежала на полу, седые нити в волосах, усталую шею. Все это вызывало как будто новую любовь, в сто раз более глубокую, чем прежняя. Я был взволнован. И в то же время я думал об этом не без иронии. Я не раз и в прошлом бывал взволнован, и мало что из этого получалось.
Что может быть мучительнее встречи после долгой разлуки...
Что может быть мучительнее встречи после долгой разлуки, когда все слова падают на землю, как мертвые, а дух, который должен бы их оживлять, парит в воздухе, лишенный плоти? Мы оба ощущали его присутствие.
Выставить человека за дверь — лучший способ заставить его поразмыслить...
Выставить человека за дверь — лучший способ заставить его поразмыслить над тем, что осталось по ту сторону двери.
Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит...
Я ненавижу одиночество, но слишком большая близость меня страшит. Суть моей жизни — тайная беседа с самим собой, и превратить ее в диалог было бы равносильно самоубийству. Мне нужно общество, но такое, какое поставляет пивная или кафе. Я никогда не мечтал об общении душ. И себе-то самому говорить правду достаточно трудно.