— Ты хочешь сказать, что до меня… до меня у тебя было три романа? Просто не верится, не укладывается в голове. В твоем возрасте мне еще бабушка подтыкала одеяло.
— Но они были совсем незрелые мальчики. Совсем не такие, как ты.
— Да? Что это значит?
— Ну я тебе уже говорила: по-моему, я тебя люблю.
— Эй! Не увлекайся! Ладно? Это все… это все изумительно. Подвинься. Это чудесно. Нам хорошо вдвоем и все такое, но ты ребенок. И не надо этого забывать. То есть в твоей жизни будет много прекрасных мужчин. Я рад, что тебе нравится мое чувство юмора и изумительная техника в постели, но, понимаешь, не забывай: у тебя впереди целая жизнь.
— Ты что, уже совсем ко мне равнодушен?
— Ну как ты можешь спрашивать? Я ужасно не равнодушен, но, понимаешь, в твоем возрасте нельзя навек привязываться к одному человеку. Да, в этом есть очарование и, понимаешь ли, эротика — кто спорит? Если сюда не вломятся полицейские, мы, пожалуй, побьем кое-какие рекорды, но, понимаешь, так нельзя, это опасно. Ты должна воспринимать меня как короткий объезд на жизненном шоссе. Так что, одевайся. По-моему, тебе пора идти.
— Ты не хочешь, чтобы я осталась?
— Я не хочу, чтобы у тебя образовалась привычка. Останешься на одну ночь, потом на две ночи, и не успеешь оглянуться — как ты уже здесь поселилась.
— Знаешь, это неплохая мысль.
— Нет-нет. Что тут хорошего? Тебе не понравится. Поверь мне, со мной трудно.
