Виктор Иванович смотрел по направлению двери. Там...
Виктор Иванович смотрел по направлению двери. Там маленькая, черноволосая женщина, растерянно улыбаясь, прощалась с хозяйкой дома, которая удивленно вскрикивала: "Да что вы! Сейчас будем все чай пить, а потом еще будет пение".
Вероятно музыка подходит к концу. Когда появляются эти бурные, задыхающиеся аккорды, это значит, что скоро конец...
Вероятно музыка подходит к концу. Когда появляются эти бурные, задыхающиеся аккорды, это значит, что скоро конец. Вот тоже интересное слово: конец. Вроде коня и гонца в одном. Облако пыли, ужасная весть. Весною она странно помертвела; говорила, почти не разжимая рта. Он спрашивал: "Что с тобой?" - "Ничего. Так".
"Я теперь не буду спать несколько ночей", - думал Виктор Иванович, глядя на ее белую шею...
"Я теперь не буду спать несколько ночей", - думал Виктор Иванович, глядя на ее белую шею, на мягкий угол ее колена, - она сидела положив ногу на ногу, - и платье было черное, легкое, незнакомое, и поблескивало ожерелье.
Следовало что-нибудь сделать с окурком, он...
Следовало что-нибудь сделать с окурком, он повернул голову, и опять невпопад стукнуло сердце. Кто-то, переменив положение тела, почти всю ее заслонил, вынул белый, как смерть, платок, но сейчас отодвинется чужое плечо, она появится, она сейчас появится. Нет, невозможно смотреть. Пепельница на рояле.
Как это было давно. Он влюбился в нее без памяти...
Как это было давно. Он влюбился в нее без памяти в душный обморочный вечер на веранде теннисного клуба, - а через месяц, в ночь после свадьбы, шел сильный дождь, заглушавший шум моря. Как мы счастливы.
И в следующий миг, тотчас за ними, Виктор...
И в следующий миг, тотчас за ними, Виктор Иванович увидел свою бывшую жену.