— Но ведь ты думаешь же о женитьбе?..
— Пока ещё нет, — кратко ответил он, подняв от стакана свои глаза, светло-серые с сухим блеском.
— Да, — задумчиво сказала Елизавета Сергеевна, — в тридцать лет делать этот шаг для мужчины и поздно и рано...

Последний раз он видел сестру года четыре тому назад, переписывался с нею редко, между ними давно уже установились те чисто формальные отношения, которые так обычны между двумя родственниками, разъединёнными расстоянием и несходством жизненных интересов.

— Что больше всего напрягает в женатом состоянии?
— Отсутствие других женщин.
— Нет. Отсутствие возможности других женщин.
— Какой тонкий с нами едет в машине человек!
— Ты, может быть, ею бы и не воспользовался, но возможность же должна быть… Пример: тебе запретили есть вилкой.
— Кто?!

Что самое лучшее в таком большом городе, как Нью-Йорк? Возможность из него уехать.

— Я думал о вашей статье — о мужчинах и моделях.
— И что же?
— Во-первых, в городе так много прекрасных женщин...
— Какое потрясающее наблюдение.
— Я хотел сказать другое. Через некоторое время тебе хочется быть с той, которая может тебя хорошенько рассмешить.

Я поняла, что быть красивым — это все равно, что иметь квартиру с видом на парк. Это несправедливо и, как правило, достается тем, кто заслуживает этого меньше всего.

Она была человеком, в котором совершенно не откладывалось прошлое. То, что я ощущал лишь изредка, превращалось в ней в сверкающую явь. Прошлое каждый день обламывалось в ней напрочь, как лед под всадником на озере. Зато все стремилось в настоящее. То, что у других растягивается на всю жизнь, сгущалось у нее в одно мгновение. Но это не была слепая напряженность.

В тот раз на лесной лужайке я долго лежал не шевелясь, я чувствовал себя чашей, налитой до краев, и боялся пролить хотя бы каплю. Потом я увидел, как в полной тишине, без малейшего дуновения ветра, сотни листьев полетели вдруг с деревьев вниз на землю, словно услышав таинственный безмолвный приказ. Они безмятежно скользили в ясном воздухе, и некоторые упали на меня.

Я лежал в лесу, смотрел на трепещущие пестрые пятна умирающих листьев, которые падали с ветвей, и думал только об одном: даруй ей жизнь! Даруй ей жизнь, о боже, и я никогда не спрошу ни о чем. Жизнь человека всегда бесконечно больше любых противоречий, в которые он попадает. Поэтому позволь ей, господи, жить. И если это должно быть без меня, то пусть она живет без меня, но только живет!

— Право, я не такая. Я знаю, вы обо мне дурного мнения.
— Я?
— Да, вы... вы.
— Я? — повторил я горестно, и сердце у меня задрожало по-прежнему под влиянием неотразимого, невыразимого обаяния. — Я? Поверьте, Зинаида Александровна, что бы вы ни сделали, как бы вы ни мучили меня, я буду любить и обожать вас до конца дней моих.

Как всегда в критических случаях, преосвященный проявил действенную решительность. Применив древний рецепт, гласящий, что лучшее средство от истерики — хорошая затрещина, Митрофаний влепил рыдальцу своей увесистой дланью две звонкие оплеухи, и монах сразу трястись и выть перестал.

Нет сильного пола и нет слабого. Каждая из половин человечества в чем-то сильна, а в чем-то слаба. В логике, конечно, изощренней мужчины, от этого и большая способность к точным наукам, но здесь же и недостаток. Вы, мужчины, норовите все под гимназическую геометрию подогнать и, что у вас в правильные фигуры да прямые углы не всовывается, от того вы отмахиваетесь и потому часто главное упускаете.

Мне казалось, что я смирилась со своей внешностью, когда мне стукнуло 30. Но тут я поняла, что у меня уже нет энергии, чтобы что-то из себя изображать.

— И какая же тема на этой неделе?
— Мужчины, которые встречаются с моделями. Что скажете?
— То, что они счастливчики. И что же нового вы узнали про этих мужчин, которые встречаются с моделями?
— То, что для одних это просто спорт, для других — способ самоутверждения.
— Ну а некоторые не могут устоять перед красивой женщиной.
— Именно так.
— Разве это не нормально?

Саманта Джонс не пропускала ни одного престижного показа мод. Она относилась к тому редкому типу женщин, которые считали, что близость к красоте делает ее еще привлекательнее.