Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие. Когда мы возвращались с кладбища, то у нас были скромные, постные физиономии; никому не хотелось обнаружить этого чувства удовольствия, — чувства, похожего на то, какое мы испытывали давно-давно, еще в детстве, когда старшие уезжали из дому и мы бегали по саду час-другой, наслаждаясь полною свободой. Ах, свобода, свобода!

— И еще я имею кое-что сказать вам. Я давно служу, вы же только еще начинаете службу, и я считаю долгом, как старший товарищ, предостеречь вас. Вы катаетесь на велосипеде, а эта забава совершенно неприлична для воспитателя юношества.
— Почему же? — спросил Коваленко басом.

— Не знаю, я старомоден. Я не сторонник внебрачных связей. Люди должны спариваться на всю жизнь как голуби или католики.
— Не знаю. Может быть, люди не созданы для одной прочной связи. Может быть, связей должно быть несколько, разной длительности, а то, что ты говоришь, по-моему, несовременно.

— Ты хочешь сказать, что до меня… до меня у тебя было три романа? Просто не верится, не укладывается в голове. В твоем возрасте мне еще бабушка подтыкала одеяло.
— Но они были совсем незрелые мальчики. Совсем не такие, как ты.
— Да? Что это значит?
— Ну я тебе уже говорила: по-моему, я тебя люблю.

Желанию сблизиться с ними я теперь мог дать передышку, оставить его про запас вместе с многими другими, исполнение которых я откладывал, как только убеждался, что они осуществимы.

То, что в любовь привносится нами, — даже с точки зрения количественной, — бесконечно богаче того, что исходит от любимого существа.

Некоторые изменения в облике, в значительности, в величии человека могут зависеть и от изменчивости нашего душевного состояния, вклинивающегося между ним и нами. Одним из состояний, играющих в таких случаях самую важную роль, является уверенность.

В любовных делах, а особенно в женитьбе, внушение играет большую роль.

Мне вспомнился старый анекдот про парня, который пришёл к психиатру и говорит:
— Док, мой брат с ума сошёл: он думает, что он курица!
А врач говорит:
— Что ж ты его не сдашь?
А парень отвечает:
— Я бы сдал, да мне яйца нужны!
Так и между людьми: мы понимаем, что отношения иррациональны, абсурдны и бездарны, но мы продолжаем жить, так как большинству из нас хочется яиц.

— Послушай, поцелуй меня, пожалуйста.
— С чего бы?
— Ведь позже мы пойдем домой. Не так ли? И будет вся эта напряженность. Мы прежде не целовались, и я никогда не знаю, когда сделать первый шаг, поэтому мы сейчас поцелуемся — и покончим с этим.

Шарлотта:
— Если вы расстались, и мужчина исчез с горизонта, значит, так было суждено, но если он снова громко заявил о себе — тут есть над чем подумать.
Саманта:
— Ты считаешь, что розы и поздравительная открытка — это признание вины?
Шарлотта:
— Ты же знаешь мужчин: мужчина ни за что не скажет, что он был не прав — он пошлет цветы.
Миранда:
— Но иногда цветы — это просто цветы.

— Отношения между мужчиной и женщиной строятся на нагромождении лжи и изощренного притворства. Взять хотя бы нас с Джеймсом: я делаю вид, что у него большой член, а он делает вид, что не замечает, что мы три недели не занимались сексом.

— Нельзя советовать подруге бросить мужа.
— Если они разведутся, то ты будешь виновата, а если не разведутся — она будет знать, что ты это не одобряешь и не будет с тобой разговаривать. В любом случае ты будешь в проигрыше.

— На прошлой неделе умерла от родов Анна, а если бы поблизости был медицинский пункт, то она осталась бы жива. И господа пейзажисты, мне кажется, должны бы иметь какие-нибудь убеждения на этот счет.

— Аналитик говорит, что я должна жить за городом, а не в Нью-Йорке!
— Невозможно постоянно обсуждать одно и то же. В деревне я нервничаю. Там сверчки и вообще там тихо, негде прогуляться после обеда, дохлые мотыльки между рамами и какие-нибудь Мэнсоны неподалеку...