Я слушаю, машинально поддакиваю и, вероятно, оттого, что не спал ночь, странные, ненужные мысли овладевают мной. Я смотрю на свою жену и удивляюсь, как ребенок.

Если нужно, смогла бы я стать хорошей мамой? И смогла бы я при этом остаться собой?

Кэрри:
— У меня задержка.
Саманта:
— Где там наше пиво?!
Миранда:
— На сколько?
Кэрри:
— Точно не знаю. Ну... на неделю.
Саманта:
— Детка, это не безнадежно. Да, ты стоишь перед взводом солдат, но тебя еще не расстреляли.
Миранда:
— Однажды у меня была задержка на десять дней.
Кэрри:
— Неужели? У тебя тогда был любовник?
Миранда:

— Там женщина кормит грудью ребенка, которому впору есть отбивные.
— Я скажу так: если ребёнок сам просит грудь, он уже слишком взрослый для этого дела.

Недавно она «решила понять, чем живет современная молодежь», так она объявила, «чтобы как мать понимать собственного сына». И вот ради такого понимания торжественно купила пластинку Булата Окуджавы.

А я все равно любил отца, сколько бы матушка его ни обличала. Просто он никогда не оправдывался — ни перед нею, ни перед знакомыми. Он не умел починить бачок в уборной, но зато никогда не жаловался на жену, не плакался перед посторонними — для этого тоже нужно быть настоящим мужчиной, так я решил. Ведь люди верят на слово: кто плачется — тот и прав.

Глядя на работу мамина сибиряка, я впервые почувствовал себя ненастоящим, таким же ненастоящим, как мой папочка. Мне сделалось стыдно, что вот я уже в девятом классе, а до сих пор не сделался мужчиной в доме — раньше мне такое и в голову не приходило.

— Нет, ну я же слышал, что есть такие пары, которые договорились рассказывать друг другу правду, если у них на стороне что-то произошло.
— Представляю таких договорившихся:
«Скажи честно, ты мне когда-нибудь изменял?»
«Да. Вот позавчера с секретаршей».

А я вот не понимаю, на самом деле чего я хочу. Вот смотри. У меня есть жена, ребенок... холодильник, трехкамерный! Я вот всего этого хочу или так просто надо? А может быть, на самом деле я хочу все это бросить, стать свободным человеком. Ведь это ж такой кайф! С другой стороны – нет, я же их люблю. А может быть, просто привык и боюсь что-то изменить? Может, как раз и надо изменить?

— А вот этот вопрос: зачем?
— В смысле?
— Ну, когда я ей говорю: «Поехали ко мне». А она мне: «Зачем?»
— Ага, и что?

— Был и такой случай. Посватал мою Дашу лесничий Аляляев. Полюбил ее за ум и поведение... Ну, и Даша его полюбила. Характер его положительный ей нравился. Человек он действительно хороший, благородный. Посватался и всё, этак, обстоятельно. Приданое всё до тонкостей осмотрел, все сундуки перерыл, Матрену поругал за то, что та салопа от моли не уберегла. И мне реестрик своего имущества доставил.

— Мужчина нынче балованный, глупый, вольнодумствующий. Любит он всё это на шерамыжку да с выгодой. Задаром он тебе и шагу не ступит. Ты ему удовольствие, а он с тебя же деньги требует. Ну, и женится тоже не без мыслей. Женюсь, мол, так деньгу зашибу.

— Прежняя невеста желала выйтить за человека, который солидный, строгий, с капиталом, который все обсудить может, религию помнит, а нынешняя льстится на образованность. Подавай ей образованного, а господина чиновника или кого из купечества и не показывай — осмеет! Образованность разная бывает...

До замужества я спала со всеми подряд. Теперь у меня есть любовник по Интернету.

Я смотрела, как Ленни срывала упаковку с очередного детского подарка с тем же энтузиазмом, с каким когда-то срывала джинсы с известного рок-певца и думала: неужели и меня ждет эта участь?